Обещал быть день хорошим,
Я симулировал амнезию коленей.
Дураки, поверили на работе!
И вот выходной посреди недели –
Завтрак перед теликом в постели.
Но там показали, как надо убить тюленя,
Чтобы не повредить шкуру – в глаз!
Я плакал, и слезы капали на пельмени
Из мяса молодых бычков.
О, как я ненавижу этих людей, мудаков!
Жестокий, жестокий мир!
Теперь то я точно на все готов!
Лишь бы увидеть другие грани этой жизни
Звоню: «Алло, Петров!
Я слышал, ты это практикуешь.
Сколько мне будет стоить тайна иных миров
Созерцанья?» Петров сказал:
«С тебя кружка пива. Слушай, каналья!
Легко, в принципе, это. А главное – без химии.
Просто все и гениально.
Короче, забудь про маму,
Забудь про свой любимый хип-хоп…»
«Петров, «хип-хап» говорить надо!»
«Неважно. Должен ты сказать: мысли – стоп!
Забудь логические построения, прекрати осмысление!
Ну ладно, пока! При встрече все расскажешь.
Желаю тебе удачного расширения сознания!»
«О’кей, Петров, до свидания!» Закончив разговор,
Минут через пять, я уже смог санкционировать в башке
Запор мыслей, которых напор, не особо мощный,
Было пресечь не трудно.
Петров оказался прав: остановка мыслей – все,
Что было, в принципе, мне нужно.
Рискну описать последствия: расширился я как шар.
Мой традиционно-ассоциативный образ мышления
От меня отпадал кусками, как высохшая грязь.
Я стал почти самим горизонтом!
Еще бы чуть-чуть, но в эту минуту так скрючило,
Что к своим подошвам уперся лицом!
Глаза были на уровне жвачки прилипшей к тапку,
Которая ко мне обратилась ментально,
Обойдя проблему нехватки выражения смысла просто словами.
Вот мой мозг, живой холодец,
Ловил примерно следующий смысл:
«Так, так. Еще один хитрец.
Все мало вам – с жиру беситесь!
Может, хватит уже, наконец!
Искатели новых реальностей! Заебали!
А тебе уж точно настал пиздец!»
Резкое отключение, затем прояснение.
Какие-то дети-негры камни швыряют в меня.
Я на задворках Аддис-Абебы
Бегу по улицам из глины. Паника, жара. Пот, кровь и грязь.
Охранник-громила у посольства России, с отвращением борясь,
Ногой меня швырнул, прошипев:
«Отвали, мразь!» Но не без добрых людей мир.
Улыбчивый старикан-негр в хижине своей меня уложил,
Жажду каким-то напитком утолил.
Странно, но понимал я его диалект,
И не мог уже пошевелиться.
Какие-то вещи странные начал говорить дед.
Типа: «Удача, как ты, в местах наших бывает два-три раза за век!
Извини, но выхода другого у меня нет, милый мой человек.
Отверстие щас тебе сделаю,
Через которое вытащу печень,
Ведь печень белого дьявола, в толченом виде,
Как известно, излечит мое племя от проклятья Ундуги!
За помощь спасибо, молодец!»
И дед начал оперировать,
А я обхезался, всем телом поняв – пиздец вселенной моей!
И в этом аду на плече старого негра, рубец
Заставил на себя внимание обратить.
И сообщил мне: «Это еще не конец!»
Это не конец – не загустел, ведь, в башке понимания холодец.
Это не конец – не просолился осознания огурец.
Так со мной ментальничала суть всего – то ли жвачка, то ли рубец.
Это еще не конец, – говорит, – это еще не конец!
Это не конец – не загустел, ведь, в башке понимания холодец.
Это не конец – не просолился осознания огурец.
Так со мной ментальничала то ли жвачка, то ли рубец.
Это еще не конец! Куда собрался? – говорит, – это еще не конец!
Начала проявляться картинка.
Мне очень сильно не хватало воздуха.
Всплывало понимание пропорционально появлению
Черт контура монаха напротив меня.
Откуда-то я уже начинал понимать что щас будет:
В горах Священного Тибета против воли своей протягивал я руки,
Приветствуя местного деятеля, какой-то не понятный передавал ему пакет.
Мой язык двигался немыслимо, лозунги штампуя а-ля Тибет
Будет освобожден! Туловище согнулось, выдав поклон,
Ведь мозг не контролировал тело.
Мозг был заперт. Мозг был возмущен.
Точнее сказать, безумно напуган!
Только и смог, что выдавить слезы
На лицо мое с идиотской улыбкой.
Знал ведь мозг – не спастись от угрозы.
Возле нас высрала земля китайский спецназ,
Лучший в мире, заметьте!
За ненадобностью, видимо,
Был задушен монах, тут же, на месте.
Закончился он без удивления, с блаженной улыбкой.
Естественно! Он вон кто был!
А кто я, все воспринимающий болезненно?
Кстати, о будущей боли.
Наивно полагал, что от нее скроюсь
Также как в начале истории – отключив сознание.
Но.… Но держать фокус
На происходящем заставляла суть всего, в форме проклятой жвачки.
Камера пыток с вездесущим евроремонтом,
Отсутствующая мрачность безумно пугали несоответствием
С моими ассоциациями. Меня связали.
Вот – китайский майор, В углу – печатной машинки клацанье.
Вопрос один: « Где Ву Чанг, правая рука Далай Ламы?»
Хотел соврать во спасенье, но сука-жвачка, харкнула моими устами.
В ответ, естественно,
Две серии по три удара коротко и мощно.
Затем – мини-генератор и провода,
Идущие в область моего междуножья.
Сошел с ума. Прежде обхезался. Узнал много о боли
До того как знакомый в голове голос,
Зевая, сообщил: «Ладно, довольно».
Черепками все вокруг стало.
Они осыпались. И вот я в своей комнате.
В жизни так ни что не радовало,
Как о далеких бедах новости, идущие по родному телевизору!
Невыносимо ныло все тело,
Видимо, от псевдоболи, ведь шрамов не было.
Я посмотрел несмело в окно, поняв точно одно –
К моим боязням женщин и высоты,
Прилипла еще одна зараза – «агорофобия»,
В транскрипции на русский: «БОЯЗНЬ ГРИЗОНТЫЫЫЫЫЫЫЫ»!